Все хорошо. Ну честно, у тебя есть работа, продажи, еда, все хорошо! Чего ты разнылся? Меня кидает из хорошего настроения, в очень хорошее и тоску. У тебя целый день на делать для себя полезные дела, а ты ноешь и боишься.

Другие тесты и гадания от Шувани

www.weibo.com/u/6299095581?topnav=1&wvr=6&topsu...

m.weibo.cn/u/3834734381?uid=3834734381&luicode=...

www.pinterest.ru/phamlan03072000/h%C3%B3a-long-...
Про карпа дракона.

ru.pinterest.com/Fluted_Trash/xingchen-and-xue-...
ru.pinterest.com/pin/481251910177092657/

Получить предсказание


Таро Фантастических Существ. Предсказание Будущего.

Когда Локи впервые слышит просьбу, он озадаченно смаргивает, раскрывает красные от поцелуев губы, но молчит, потому что вставший поперёк горла воздух мешает ему говорить. Он сидит у Тора на бёдрах, его ладони на внутренней стороне его ног, у него алые от возбуждения щеки и сухая от вопроса глотка.

- Что? – наконец, переспрашивает он.

Тор закусывает губу, потому что понимает – ещё немного, и у него под глазом зацветёт синяк, если он продолжит в том же духе. Или сломается два ребра под сердцем, или на горло ляжет невидимая удавка десятью стальными пальцами, или черные коварные вороны выклюют ему глаза. Недооценивать Локи и его воображение – очень опрометчивая идея.

Тор продолжает – гладит обнажённые бёдра Локи, осторожно, мягким касанием, будто успокаивает.

- Ты можешь превратиться в йотуна? – повторяет он хрипло, и Локи слетает с него в один рывок.

Кутается в зелёный плащ, смотрит зло и обиженно – глаза его на мгновение становятся багряно-красными, как пролитая кровь – и исчезает по щелчку пальцев. Как растворяется в воздухе – рябит вместе с порывом ветра, бьющим об открытые створки окна, только раздражённый клёкот остаётся у Тора над грудной клеткой.

Он прикрывает глаза, откидывается с локтей на спину, чувствуя, как сбитые простыни впиваются в лопатки – Тор ни капли не тактичный, даже букеты цветов раздаёт дамам в какой-то грубой манере, но сегодня, кажется, превосходит самого себя.

Идея западает ему в душу, когда он видит, как Локи молча злится на отца – он стоит на маленькой террасе библиотеки, один, с идеально прямой спиной, озлобленный, напряжённый, и его синие, синие, как самый глухой лёд Йотунхейма, ладони сжимают перила с такой силой, что под ноги сыплется золотая крошка. Когда нужно, Тор умеет ходить бесшумно – крадётся осторожно, но когда прижимается ртом к вытянутой шее, кожа под его губами становится белой, как свежий снег.

- Если будешь так топать, тебя услышат в Ванхейме, - говорит ему Локи и, вывернувшись, возвращается в библиотеку. Тор смотрит, как он перекладывает свитки и книги, как зажигает висящие в воздухе свечи, как магия льётся из его белых рук – и думает.

Вот, додумался.

То, что Локи наполовину йотун, привезённый отцом из Йотунхейма, Тор знает с самого детства, как только видит маленького, синего ребёнка у матери на руках – все знают. В то время, пока дети обходят Локи через три колонны, Тор липнет к нему, как репейная колючка – иногда так настойчиво, что матери приходится за уши оттаскивать его к нянькам. Он никогда не видел маленьких йотунов, а на больших смотрел только в книжках, и, конечно, его, как самого непоседливого и любопытного ребёнка в Асгарде, это чертовски подкупает.

Они растут вместе, делятся сказками и игрушками, перешептываются, смеются над чем-то своим, не разлей вода, в общем – йотунхеймский заложник и асгардский царевич, замечательная компания. Локи любознателен и забит от осознания собственной непохожести, Тор – упрям и прямолинеен, как Биврёст, и они так гармонично дополняют друг друга, что это вызывает зависть, ненависть и ещё много всяких чувств и эмоций у других детей, в том числе, у будущих соратников и лучших друзей Тора.

Локи обижают, когда все они подрастают – даже бьют. За синюю кожу, за красные глаза, за набухающие шишки будущих рогов на лбу, за расположенность Тора – как это, сам асгардский царевич оказывает ему такие почести, а он, проклятый йотун, маленький уродец, смеет не ценить и огрызаться.

Когда им стукает десять, Тор впервые вляпывает Вольштаггу под глаз синяк.

- Что вы к нему пристали? – кричит он громко – так, словно созывает армию к Биврёсту. – И нечего оправдываться, я всё видел, - добавляет он строго, когда замечает, как Фандрал возмущённо открывает рот.

- Он не такой, как мы, - тихо говорит Сиф, когда все молчат, и принимается заплетать кончики густых волос в маленькие косы – нервничает. – Он другой.

- И что? – спрашивает Тор.

- Он – йотун, - Огун глядит Тору за спину – Локи смотрит на всех волком, прикрываясь тяжёлой книгой, утащенной из библиотеки. – Мы с йотунами враги.

- Дураки, - огрызается Тор. – Из-за того, что он здесь, мы больше не теряем воинов в Йотунхейме, вы моего отца на пирах слушаете, вообще? – он грузно бьёт каблуком сапога оземь.

Все четверо перед ним насупленные, смотрят себе под ноги, заламывая руки. Вольштагг, прикрывая подбитый глаз, глухо ворчит.

- А чего он синий? – Локи сверкает красным глазом из-за спины Тора, и Вольштагг весь передёргивается от неожиданности. – Я видел, он может нормальным быть, его твоя мама учила.

- Нормальным, - цедит Локи и цепляется пальцами за книжку.

Тор скрещивает руки на груди и важно поджимает губы.

- Синий, зелёный – разница какая? – спрашивает он и тыкает Вольштагга в лоб. – У меня тоже волосы светлые, а у тебя – рыжие, и что мне теперь, бить тебя, что ли?

Вольштагг весь хохлится, как трехцветная наседка в курятнике.

- Ты уже, - бурчит он и показывает кулаком в синяк под глазом. Тор дружелюбно фыркает.

- Это за дело, - говорит он бесстрастно. – Ну, всё поняли? Ещё раз увижу, что кто-то из вас обижает Локи, или если вы увидите, не поможете и мне не скажете – будем драться, понятно?

Всем четверым понятно – они кивают, тихо извиняются, не поднимая глаз от земли, и удаляются перешептывающейся кучкой. Тор кладёт руку Локи на плечо, и тот тут же отпрыгивает.

- Я бы и без тебя справился, - говорит он обиженно. – Теперь они меня только больше задирать начнут, потому что думают, что я не могу за себя постоять.

- Глупости, - отзывается Тор и гребёт его в объятия – книжка у Локи в руках, конечно, мешает, но не настолько, чтобы Тор вдруг соизволил остановиться. – Будут хватать столько синяков и шишек, сколько нужно, чтобы они поняли.

С тех пор дети в Асгарде сторонятся Локи не из-за отвращения к нему, а из страха перед Тором – тот растет не по дням, а по часам, быстро обгоняет всех сверстников, раздаётся в плечах, осваивается на плацу и в шестнадцать получает вожделенный Мьёлльнир. Локи тянется медленно, и только вверх, плечи его так и остаются узкими, хотя и крепнут, лицо из круглого становится вытянутым и заострённым, а кожа со временем из синей превращается в белую, как у всех асов.

Пока Тор ломает сверстникам рёбра в поединках и охотно выбирается с отцом на военные кампании, Локи вместе с Фригг штудирует магические книги, какие только может найти в библиотеке – она учит его всему, что знает сама, и приносит ему знания от старых колдунов Асгарда. Локи учится прилежно и быстро, слухи о его магических способностях ползут туманом по мраморным полам дворца, и Тор, возвращаясь из походов, каждый раз сгребает его в объятия и с широченной улыбкой через всё лицо спрашивает:

- Ну, что, теперь ты можешь сотворить под ногами наших врагов бездну?

Локи улыбается хитро и гладит его по могучим плечам.

- Конечно, показывай своих врагов.

Иногда они ходят в походы вдвоём – то Тор скалится в ожидании приключений, то Локи ищет магические артефакты и ингредиенты, попутно объясняя Тору, почему после этих фиолетовых ягод он притащит бездыханного асгардского царевича на собственном горбу. Тор всегда к нему прислушивается, вопросы задает – иногда очень даже каверзные, не вяжущиеся с его прямолинейностью и простотой. Если ему необходим совет, а отец отмахивается и говорит слишком расплывчато, Тор идёт к Локи – тот слушает его, задумчиво постукивает кончиком указательного пальца по носу и говорит, что думает.

Они очень здорово уживаются друг возле друга, если подумать.

До тех пор, пока Тор в шутку не приглашает Локи на танец – большие празднества всегда сопровождаются танцами, ну как без танцев. Локи задирает нос выше шпилей асгардского дворца, но руку принимает – больше из вредности. Асы хлопают и весело смеются им вслед, переливчатая музыка такая громкая, что закладывает уши – Тор ведёт, Локи ловко идёт под его такт, они смотрят друг другу в глаза, и вот тогда щёлкает. Хорошо так щёлкает, будто дубинкой по затылку прикладывают – у Тора даже ладони потеют, дыхание сбивается, и Локи словно чувствует его волнение, касается холодными пальцами.

Позже Тору кажется, что они бегают друг от друга тысячелетиями, вместо того, чтобы сесть за дубовый стол в той же библиотеке и поговорить, как подобает асам, и могли бы бегать ещё тысячу лет, если бы не Локи, нарывающийся на неприятности. Он часто путешествует в одиночку, идя за собственными исследованиями, и временами возвращается в таком виде, что Фригг заламывает руки и угрожает отцу пощечинами, если тот не прекратит отпускать Локи неизвестно куда, одного и неизвестно зачем.

Но когда он возвращается с зашитым ртом, весь Асгард стоит на ушах – Тор тогда развлекается в военном походе, ведёт отряд к огненным великанам, а когда возвращается домой, у Локи только шрамы вокруг губ остаются, маленькие, красные точки. Он молчит, как мертвец – не рассказывает, ни где был, ни кто посмел с ним так поступить, ни что вообще произошло, хоть Мьёлльниром из него выбивай. Тор кричит на него, потому что боится, Локи огрызается, потому что является самим собой, а потом Тор сгребает его в объятия и целует каждый из этих маленьких шрамов.

Тогда спокойствие, кутавшее их с детства, и бьётся у них под ногами вдребезги. Тор очень старается сохранить то зыбкое и прозрачное, что сверкает между ними, в неподвижном состоянии, не разбить, как упавшее со стены зеркало, не сломать, как плечевую кость, а осторожно поддерживать – правда, что-то портить и где-то оступаться это ему не мешает.

Как теперь, например.

Тор знает, что происхождение Локи – в прямом смысле болезненное понимание, оно режет глаз и слух, оно заставляет отличаться, быть объектом ненависти и насмешек, Тор видит это собственными глазами на протяжении практически всей своей жизни. И всё равно делает этот шаг – как ступает по краю очень зыбкого, густого болота. Идея увидеть Локи-йотуна, позволить ему обратиться без страха и отвращения к самому себе, довериться – это то, что точит его под рёбрами не первый месяц. Если Тор принимает его, то принимает его всего – не важно, кто он, йотун, огненный великан или инопланетный мутант.

Это Локи – и Тор сам его выбирает.

Проходит не больше месяца и не больше двух походов – он встречает Локи в библиотеке. Тот собран и статен, держит руки перед собой, как частенько делает мать, смотрит слегка надменно, будто Тор среди книг выглядит, как грязный поросёнок за чистым столом, полным столового серебра. Тор присаживается к нему за стол, кладёт свиток в резном тубусе поверх пергаментов и раскрытых фолиантов.

Локи выгибает бровь.

- Что это?

- Подарок, - отвечает Тор, и Локи прищуривается. – Из похода.

- Ты пытаешься меня купить?

Тор мог бы и оскорбиться, но это слишком для него – он только смеётся, устраивая локти поверх дубовой столешницы, придавливая руками похрустывающие листы.

- Если бы я хотел тебя купить, я бы притащил сюда всё золото девяти миров, и, возможно, его было бы мало, - говорит он серьёзно, и Локи поджимает губы. – Я подумал, тебе будет интересно.

Локи бесстрастно вытаскивает свиток, разворачивает, пробегается по неизвестному алфавиту глазами и остаётся довольным – ни одна из черт его лица не меняется, но в зелёной радужке теплится что-то, отдалённо похожее на благодарность. Тор умеет правильно смотреть ему в глаза, но вряд ли Локи об этом догадывается.

- Насчёт твоей просьбы, - начинает Локи, и Тор отмахивается.

- Забудь, - он качает головой. – Прости, я перегнул палку.

Локи смотрит на него долго и внимательно – Тору кажется, что мгновение за мгновением он остаётся без той или иной пластины доспеха.

- Тебе интересно.

Тор согласно кивает.

- Интересно.

- И ты отступаешь, - Локи утверждает, и Тор соглашается с ним. – Почему?

Тор пожимает грузным плечом.

- Ты не хочешь, - говорит он честно, и Локи хмыкает.

- Когда тебя это останавливало, - Тор было вскидывается, почти возмущённо, но Локи смотрит на него так, что он садится на место. – Тише, это библиотека.

- Нас тут только двое, - возражает Тор.

- Это ты так думаешь, - Локи протягивает ему старые сказки про Йотунхейм. – Почитай, может, успокоишься.

Они снова начинают общаться, как раньше – до того, как Локи оставил его думать над своим опрометчивым поведением. Тор, несомненно, поторопился – но теперь понимает, что оно того стоило. Раньше, когда Локи злился, то всегда уходил, потому что не мог контролировать облик – теперь он лишь отворачивается, и видно, как покрывается морозной синевой кончик его уха, шея и ладони. В какой-то момент, Локи теряет весь контроль сразу – синеет по щелчку пальцев, глаза наливаются кровью, на лбу появляются утолщения, и Тор на мгновение, краем глаза видит его в том облике, в котором встретил впервые.

Локи больше не скрывается от него в подобные моменты, но и не показывается явно – Тор улавливает его перемены краем сознания, будто Локи позволяет ему каждый раз заглянуть то в один осколок разбитого стекла, то в другой. Тор не торопит его, не благодарит, никак не выдаёт своего интереса, только наблюдает, что всегда удавалось ему с великим трудом. Сейчас, в принципе, можно и постараться.

Его ожидание награждается – победителю положена награда, а Тор, определённо, победитель.

Локи ловит его утром – Тор ведёт отряд к Идунн по поручению отца. Их пятеро, всё старые лица, идут вдоль золотых колонн, смеясь в предвкушении, и Тор ощущает, как расходятся крепления на сапогах – смотрит вниз, останавливается, поднимает руку.

- Догоню, - говорит и садится на колено, перестегивая застёжки.

Он даже не чувствует неладное, поэтому, когда выпрямляется, Локи прижимает его к колонне, целует, крепко и долго, будто Тор идёт на войну с какими-нибудь ледяными великанами, например. Глаза у него яркие, как летняя листва в садах, он наклоняет голову набок, смотрит внимательно.

- Когда ты возвращаешься?

- Завтра, - отзывается Тор и пытается поймать Локи в ладони, но тот тает прямо на глазах и оказывается у правого плеча.

- Приходи вечером, - говорит Локи, пожимает плечом. – Поговорим.

У Идунн Тор ведёт себя, как стукнутый – отвечает невпопад, но больше молчит и смотрит на эти огненные, сочные яблоки. Для богов, говорят, время быстротечно – если честно, он не чувствует. Друзья смеются над ним, смотрят на него заговорщически, тыкают пальцами, как дети, будто у него на лбу что-то плохое написано.

- Что? – спрашивает Тор на вечерней трапезе. Фандрал пихает его в бок.

- Выглядишь так, будто влюбился, - смеётся он, и Тор смотрит на него так внимательно, что Фандрал кашляет медовухой.

Тор пожимает плечом.

- Возможно, - отвечает он расплывчато и улыбается, когда выходит из-за стола.

Это, наверное, фурор производит, не дай Всеотец, по Асгарду поползут слухи разномастного толка, Локи его убьёт прямо в кровати.

Они возвращаются как раз под вечер – пируют, медовуха течёт у Вольштагга по усам и попадает ещё в три чужих рта. Тор с товарищами обсуждают бывшие и будущие походы, смеются и подбивают друг друга на подвиги, и изредка, полный дрожи, Тор оборачивается, чтобы посмотреть на Локи. Тот сидит подле Фригг и старых, лысых колдунов в своих нетленных мантиях, слушает внимательно, что-то отвечает, и эти старцы, читавшие в своей жизни столько книг, сколько Тор и представить не может, кивают, соглашаясь с ним.

Тор улыбается, наблюдая за Локи, его внимательной собранностью, и совершенно пропускает момент, когда Локи начинает смотреть прямо на него – между ними целый стол, полный громких воинов и достопочтенных лордов, а Тору кажется, что холодная рука хватает его прямо под горло. Локи кривит губы в насмешке, возвращается к пространным разговорам, и целый вечер Тор сидит как на иголках – ещё никогда пиры не кажутся ему настолько долгими.

Он опирается спиной о тяжёлую дверь в покоях Локи, когда последняя свеча в тронном зале тлеет – здесь всегда прохладно, хотя окна плотно закрыты, слегка мрачновато, и по углам рассиживаются глазастые тени. Локи стоит напротив него, в привычных одеждах, прямой и сосредоточенный, смотрит со змеиным прищуром – будто напасть готов, впиться над ключицей клыками.

- Я не буду зажигать свечи, - говорит Локи тихо, и Тор качает головой.

- Не надо, - он отталкивается от двери, встаёт ровно, руки напряжённо вытянуты вдоль тела. – Этих хватит.

Локи доверяется ему прямо сейчас – какие, к Хель, свечи.

Локи опускает глаза – Тор видит, как они густеют багрянцем, как синеет кожа его лица, шеи, в вырезе его одежд, как холодеют руки, наливаются бугры на лбу, которые никогда не превратятся в настоящие рога. Тор давно не видел его таким – настоящим, каким с ним познакомился, какого защищал и защищает сейчас, пусть Локи больше и не требуется защита, – подходит тихо, костяшкой указательного пальца цепляет подбородок и заставляет поднять лицо вверх.

Прикосновение отдаёт пронизывающим морозом – четырёх тусклых свечей хватает, чтобы рассмотреть каждый узор на его ледяной коже.

- Тебе идёт, - довольно хмыкает Тор, и Локи закатывает красные глаза – срывает линию подбородка с пальцев, поджимает синие губы.

- Насмотрелся? – спрашивает он нетерпеливо и неосознанно обхватывает себя за руки.

Тор кладёт ладони ему на плечи, нависает сверху, потому что непозволительно быстро вымахал, когда была возможность, и по глазам Локи можно понять, что этот жест ему не нравится – возможно, даже пугает. Он слишком давно не влезает в собственную шкуру так надолго – и уж тем более не попадается никому на глаза, хотя молва за его спиной не утихает и по сей день.

- Нет, - говорит Тор и кладёт ладонь на синюю щеку – кожа ощущает шероховатость узоров и обжигается о ледяной холод.

Локи не успевает отвернуть лицо – Тор наклоняется, целует, и губы у него сводит от ощущения колючего снега во рту. Локи холодный от головы до пят, холодный, как йотунхеймские великаны, как глыбы льда, из которых они строят жуткие, разваливающиеся замки, оседает на губах стылым, стягивающим кожу, холодом. Отталкивает, упираясь в плечи, и прикрывает рот ладонью – его собственные губы приобретают странный бледно-голубой оттенок, будто согретые.

- Ты что, выбираешь себе новый способ самобичевания? – спрашивает он с неприязнью. – Лучше бы кулаки на плацу и дальше стирал.

Тор качает головой.

- Нет, - отвечает, складывая руки за спиной и перекатываясь с пятки на носок. – Хочу тебя таким, какой ты есть.

Локи смотрит на него с подозрением – эту позу он знает с детства, от этой позы ничего хорошего ещё в его жизни не происходило, – затем с чистым, неприкрытым ужасом.

- Ты сумасшедший, знаешь? - говорит он ошарашенно, хватает ворот одежд рукой, словно пытаясь закрыться. – И вкусы у тебя ужасные.

Тор поджимает губы и снова кладёт руки ему на плечи – Локи пытается их сбросить, но безрезультатно.

- Нормальные у меня вкусы, - возражает он. – Мне вот замечательно.

Гладит большим пальцем ледяную щеку, вычерчивая непонятные узоры, бугристые и шершавые – Локи смотрит на него с такой смесью в глазах, что Тор может определить там только надежду, отчаяние и страх, а всё остальное остается для него чёрной, непонятной бездной. Локи бледнеет мгновенно, глаза его снова становятся зелёными, кожа теплеет прямо под пальцами, и он порывисто хватает Тора за шею, целует сам, напористо, толкает в грудь, заставляя идти назад.

В голень врезается край низкой кровати – это и не кровать вовсе, по мнению Тора, а так, невысокая лежанка с простынями поверх многочисленных шкур – и он, если бы и пытался устоять, всё равно бы не смог. Локи с силой толкает его в грудь, и Тор падает спиной назад – как только белые пальцы отрываются от его доспеха, пластины разъезжаются сами собой, кожаная рубаха расходится по швам, спадая с покатых плеч. Локи раздевает его, упираясь коленом в край кровати, не наклоняется, не трогает до тех пор, пока Тор не остаётся полностью обнажённым.

- Знаешь, - говорит Тор, сгибая ногу в колене и приподнимаясь на локтях. – Здесь прохладно.

Локи медленно расстегивает застежки на собственных одеждах, петля за петлёй, мучительно, неотрывно смотря Тору в глазах.

- Сейчас будет ещё холоднее, - отвечает он, и как только ткани касаются ковра у его ног, кожа его синеет, глаза краснеют, и он кладёт абсолютно ледяную ладонь Тору на согнутое колено.

Когда Тору исполняется тринадцать, отец берёт его с собой в Йотунхейм на переговоры, и там он впервые оказывается лицом в таком холодном снегу, что у него сводит челюсть от этого ощущения. Тор вспоминает об этом сейчас, когда Локи ведёт ледяной рукой по его бедру, к паху, когда забирается на кровать между его ног, когда нависает на вытянутых руках, и даже на расстоянии от него веет холодом – возможно, многовековым и могильным.

У Локи то настроение, когда он хочет вести. Тор не мешает ему, смотрит снизу, ощущая мороз на собственной коже – как лежать в ушате свежесобранного снега. Локи кладёт ладонь ему на грудь – там, где бьётся обжигающее сердце, и кожа у Локи на кистях из синей светлеет в бледно-голубую. Прикосновение бьёт не хуже его молний – Локи улыбается, хитро, насмешливо, вжимается ледяным пахом между его бёдер.

- Не передумал? – спрашивает с усмешкой, и Тор крепко сжимает его ногами, так, что Локи охает, локти у него подгибаются, и грудью он падает на чужие рёбра.

- Нет, - важно заявляет он и тянется к синим губам, холодным, как воды Йотунхейма. – Иди сюда.

- Сумасшедший, - Локи закатывает глаза, раскрывает рот для него, кладёт ладони на колючие щёки, выгибает поясницу под горячие ладони.

Они целуются так, будто хотят разорвать друг другу рты, двигаются ребрами вдоль ребер, и Тору кажется, что даже стучащее под поголубевшей кожей сердце холодное, как осколок льда. Он вздрагивает, ощущает, как Локи, уловив его движение, поднимается на вытянутые руки, и хватает его крепко, не позволяя вырваться, прижимает к груди, целует жарко и влажно, так, что Локи сорвано дышит ему в рот.

- Я тебя согрею, - просто говорит Тор и улыбается во всё лицо.

Локи прижимается лбом к его плечу, выгибается в пояснице, устраиваясь между чужих бёдер так, чтобы было легко двигаться пахом вдоль паха – он возбуждён, но даже его член абсолютно холодный, и Локи изрядно удивляет тот факт, что Тор ещё держится, и держится, мягко сказать, замечательно. Так замечательно, что Локи протягивает стылую ладонь и обхватывает его у основания – Тор запрокидывает голову, сжимает горячие пальцы на синей ягодице, оставляя голубые отпечатки, и дышит через раз, привыкая.

- Ты и так горячий, как костёр, - выдыхает Локи, находит его губы почти вслепую, двигает рукой и двигается сам, трётся, плавно изгибая поясницу. – А сейчас…

Охает, запрокидывая голову, и Тор вылизывает ему шею – он ощущает аналогию с сосульками, но молчит, заговорщически улыбается. Потом скажет – о, бездна, обязательно скажет, Всеотец, он не может просто так промолчать.

- У тебя кожа становится голубой там, где я трогаю, - говорит Тор, проводит пальцами между ягодиц, задевая тугие мышцы, и Локи вскидывается. – Интересно, ты можешь растаять?

Локи поднимается на ладони, вжимается в его пах, двигается как-то совершенно невозможно – между ног скользко, горячо и холодно одновременно – и смотрит даже как-то укоризненно. Тор запрокидывает голову и смеётся.

- Прости, - говорит он сквозь смех и замирает на выдохе. – П-прости.

Локи двигается резко, толкаясь бёдрами в бёдра, его холодная кожа обжигает, губы кусают лицо, как брошенная в глаза россыпь льда, у него даже дыхание, словно стылый ветер в горах Йотунхейма – Тор ловит его ртом, горячие ладони касаются Локи так часто, что он весь покрыт голубыми пятнами, и Тор видит, как эти пятна вновь наливаются синевой, стоит ему убрать руки. Он тянется ладонью вниз, проводит влажную, холодную головку между двух пальцев, и Локи закусывает губу, толкается рывком, так, что лопатки едут по простыням.

- Руки, - говорит Локи хрипло и кивает вверх. – Запрокинь руки.

У него то настроение, когда он хочет вести, и Тор слушается – закидывает руки за голову, и Локи вцепляется пальцами ему в запястья, прижимая к кровати, опирается всем весом, двигается быстро и рвано. Глаза закрыты, губы закушены, он весь напряжён и холоден, дрожит каждый раз, как влажная кожа скользит вдоль обжигающе горячей кожи – Тор подаётся бёдрами ему навстречу, они дышат и стонут вместе, двигаются почти в унисон, холод и пламень.

- Открой глаза, - хрипло просит Тор, и когда два багрянца кусают ему веки, улыбается, запрокидывая голову, выгибается Локи навстречу.

Конец такой оглушительный, что за шумом в ушах не слышно даже собственного дыхания – Локи над ним дрожит на подгибающихся руках, его грудная клетка разбухает, словно наполненная солёной водой, и взгляд его туманно плавает где-то в чужих ключицах. Тор улыбается абсолютно ошалело, смеётся хрипло, и Локи смотрит на него в абсолютном, таком чистом удивлении, с каким не смотрел даже на самые легендарные книги.

- Я надеялся, ты замерз насмерть, - говорит он сорванным голосом и опускается на локти, ложится Тору на грудь, подкладывая ладони под острый подбородок.

Тор посмеивается.

- Ты плохо старался, - говорит он и вплетает пальцы во взъерошенные волосы.

Локи прищуривается, смотрит притаившейся змеёй, и Тор в один рывок тащит его вверх, нос к носу встречается с багряными глазами – целует шершавые узоры на лице, холодный, влажный рот, ведёт ладонями вдоль позвоночника, крепко вжимаясь кожей в кожу. Локи расслабляется в его горячих ладонях, и очень зря – Тор в одно движение переворачивает его на живот, придавливает собственным весом к кровати, и Локи озлобленно вскидывается, смотрит из-за плеча, ловит чужие губы в долгий, неудобный, и оттого острый поцелуй.

- Быть может, я тебя так согрею, - смеётся Тор, выцеловывая позвонок за позвонком, и Локи, наверняка, закатив глаза, выгибается его губам навстречу.

- Быть может, ты так замерзнешь, наконец, - отвечает он, переворачивает кисть ладонью вверх, и Тор сцепляет с ним пальцы.

Тор честно старается его согреть, но это, и правда, трудная задача – синяя кожа покрывается льдом под его ладонями. Только голос у Локи горячий, тихий, дыхание сорванное, лопатки острые, и Тор целует его, в шею, скулы, загривок, плечи, оставляет голубые пятна, идущие рябью поверх шершавых узоров. У Локи ни разу не возникает желания отвернуться, спрятать лицо и обернуться обратно, чтобы посмотреть абсолютно зелёными глазами с осуждением и неверием – он доверяет прямо сейчас, как когда-то в детстве, когда всё было просто, тихо и так понятно.

К слову, к концу ночи Тор узнаёт ещё одну важную вещь на будущее – Локи действительно холодный в виде йотуна.

Везде.

Пишет  kxena:

Ellothsaer Taenen, если интересно, то есть видео с последней постановки, к сожалению тогда у них на первом отделении были огромные косяки со звуком, но потом все наладили. С неё, видимо, и пошло, что ксенторонцы - темные, но эльфы.
Эльфийская рукопись 19.11.16

Elizabetha, Вау! Да он крут! Я помню отголосками, что в истории был злой белый дракон и его надо было убить. У меня даже в плеере обитает песня "Смерти нет".
Смерти нет, тоже одна из моих любимых песен Когда-то она мне очень помогла. Но злым был Скай - синий дракон, а Гилтиас - золотой, добрый Он этого Ская и победил в итоге )

URL комментария

Другие тесты и гадания от Шувани